Ricardo Reis assentiu com a cabeça, nem deu pelo movimento, sim senhor o destino, confiemos que debaixo daquela árvore alguém espete uma cruz para edificação de futuros viajantes, um padre-nosso por alma de quem morreu sem confissão nem santos óleos, mas já a caminho do céu desde que saiu de casa, E se este velho se chamasse Lázaro, e se aparecesse Jesus Cristo na curva da estrada, ia de passagem para a Cova da Iria a ver os milagres, e percebeu logo tudo, é o que faz a muita experiência, abriu caminho pelo meio dos basbaques, a um que resistiu perguntou, Você sabe com quem está a falar, e aproximando-se da velha que não é capaz de chorar disse-lhe, Deixa que eu trato disto, dá dois passos em frente, faz o sinal da cruz, singular premonição a sua, sabendo nós, uma vez que está aqui, que ainda não foi crucificado, e clama, Lázaro, levanta-te e caminha, e Lázaro levantou-se do chão, foi mais um, dá um abraço à mulher, que enfim já pode chorar, e tudo volta ao que foi antes, quando daqui a pouco chegar a carroça com os maqueiros e a autoridade para levantarem o corpo não faltará quem lhes pergunte, Por que buscais o vivente entre os mortos, e dirão mais, Não está aqui, mas ressuscitou.
Рикардо Рейс покивал в знак согласия, но никто этого не заметил: да уж, судьба, будем надеяться, поставят под этим деревом крест в назидание будущим богомольцам, пусть хоть "Отче наш" прочтут за упокой души того, кто помер, не испо сдавшись, не причастясь святых тайн, но сейчас уже, конечно, в царствии небесном, путь его туда начался с той минуты, как он вышел из дому. А если бы звали этого старика Лазарем и появился бы из-за поворота дороги Иисус Христос, направляющийся в Кова-да-Ирию поглядеть на чудеса, он бы, благодаря большому опыту и долгой практике, все понял сразу, с первого взгляда, протиснулся бы через толпу зевак, а того, кто воспротивился бы, спросил: Да ты знаешь, с кем разговариваешь? - и подойдя к бесслезной старухе, сказал бы: Предоставь это мне, и вот делает еще два шага вперед, осеняет себя крестом, будто предчувствуя свой собственный, и, само собой разумеется, что раз уж он стоит здесь, среди нас, то еще не распят, и возглашает: Лазарь, встань и иди! - или как там? - Лазарь, иди вон! и усопший поднимается с земли, обнимает жену, теперь-то уж давшую волю слезам, и все возвращается в первоначальное состояние, так что, когда через небольшое время подкатит, чтобы забрать труп, телега с санитарами и представителем власти, едва ли кто в толпе удержится от вопроса: Почему ищете вы живого среди мертвых? - и от того, чтобы добавить: Его нет здесь, ибо воскрес он.